Я не ассоциирую, а уважаю. А уважаю я много кого, включая Тралла, пару британских учёных писателей и вымышленный инопланетно-искусственный интеллект в виде девочки-нердовки. Если я буду ассоциироваться с ними со всеми, то это даже не ниндзя-зомби-пират-робот, это вообще невесть что))

На каком-то фанфиковом сайте мне на днях встретилось определение «сверхъестественного» одним западным философом: «Сверхъестественное — то, что предполагает существование бытийно фундаментальных нередуцируемых духовных сущностей».
Ну, или как-то так, дословно я не помню.
Что это значит?
Мир, в котором мысль первична и является мыслью сама по себе — не состоя при этом из отдельных «бессмысленных» нейронов или синапсов, — сверхъестественен.
Мир, в котором любовный эликсир действует, потому что напоен силой Любви, причём эта самая Любовь не является замаскированным описанием сложной системы действующих на железы нанороботов или чего-то вроде того, — сверхъестественен.
Тут — точка преткновения в споре редукционистов с холистами.
А может быть, это и есть подлинная, скрытая подоплёка спора материализма с идеализмом? Прежде мне казалось, что «подлинные» имена материализма и идеализма в данном споре — «позитивизм» и «мистицизм», но теперь я в этом уже не уверен.
Сознание.
Редукционисты полагают, что всё сделано из чего-то. Оккамичней — или интеллектуально экономней — предполагать существование простого, чем существование сложного. Вопросы ряда «Откуда взялись молекулы? Составились из атомов. Откуда взялись атомы? Составились из электронов, нейтронов и протонов. Откуда взялись электроны? Составились из кварков» можно задавать до бесконечности, приход к «Хрен знает откуда» в любом случае неизбежен, но мир, в котором «хрен знает откуда» взялись кварки, из которых составились электроны, молекулы и суперсложные объекты вроде человеческого сознания, выглядит проще и потому вероятней, чем мир, в котором «хрен знает откуда» взялось сознание человеческого или сверхчеловеческого типа.
К слову о парадоксе Грея с «предопределённостью»:
— я не совсем согласен.
Если я правильно понял, Грей полагает, что возникновение сознания в нашем мире было предопределено ввиду его высоковероятного причинно-следственного вытекания из изначальной расстановки частиц. Но колос заранее существует в зерне только для того, кто обладает должными интеллектуальными ресурсами и способен мысленно смоделировать в своём уме дальнейший рост зерна.
Вселенная, возникшая из кварков, — проще вселенной, созданной сверхразумом.
С виду.
Но, конечно, всё это вилами по воде писано, поскольку мы не знаем, насколько вселенная обязана подчиняться оккамичности на столь высоком уровне. Если уж на то пошло, та вселенная, о которой мы говорим, — вселенная самого высокого уровня, Мультивселенная, Омниверсум, — существует в единственном числе, а к единичным случаям теорию вероятности не применяют.
Но я отвлёкся.
С сознанием мы имеем тот субъективный парадокс, что, хотя по всем имеющимся правдоподобным теориям, оно должно быть дробным, субъективно для каждого из нас то же ощущение красного цвета — неразложимо как кварк. Хотя иначе не могло и быть? Атом не измерить линейкой, состоящей из атомов. Мы не можем ощутить дробность квалиа при помощи самих квалиа.

А не любой философский идеализм вообще? В школах формулируют идеализм как «первична идея». То есть: что-то сложное с виду или по поведению, явно психическое... но лежащее в основе бытия и неразложимое на более простые единицы.

Надо сказать, что при самой попытке представить такую «неупрощаемую по сути и сложную в поведении сущность» мне почему-то неизменно рисовались в воображении «крючковатые многоугольные атомы», в разновидность которых верил некий греческий философ.

Илья-пророк бесов гонит же. Ничего приход христиан не поменял.

Нет. Сторонники Копенгагена много раз говорили, что «наблюдателем» может быть любой ящик и что журналисты всё перепутали. Сторонники Эверетта вообще понятием коллапса функции не оперируют.

Тем, что по нему «сверхъестественного» вообще не может существовать, ибо «...становятся естественной частью мироздания и потому сверхъестественными не могут быть...».

Зачем нам такое определение, которое специально сделано так, чтобы по нему определяемого не могло существовать чисто логически?

Тот западный философ, что предложил восходящее к «нередуцируемым психическим сущностям» определение, был натуралистом и ему как раз требовалось чётко разместить флажки между натурализмом и паранатурализмом. Между естественным и сверхъестественным. Для чего требовалось по меньшей мере определить второе понятие так, чтобы оно было логически мыслимым. И он предложил достаточно чёткую и вместе с тем интуитивную формулировку, без всяких там «Что считать входящим в Естественное или Природу, а что нет?»