То есть — эффект снежного кома? Если религия теми или иными способами уже набрала «значимость», возможно — ещё до введения соответствующих законов, то ей будет легче как удерживаться на пьедестале, так и не пускать туда конкурентов.

Строго говоря, не совсем.

Левый либерализм в настоящее время не очень применяет чёрные «воронки», ГУЛАГи, Сибирь и тому подобное, что автоматически рисуется в воображении при упоминании понятий из первого абзаца. Физический аппарат принуждения почти не освоен им — пара-другая одиозных случаев, о которых никто даже слова не сказал бы, если бы за ними стоял Саддам Хуссейн. Левый либерализм действует скорее в духе Хаксли, чем Оруэлла, — и с ним легче бороться средствами его же уровня.

Когда приходится использовать слово против слова — это же приятней, чем автомат против автомата?

Подрыв храмов и тому подобное — это ещё и покушение на чужую собственность.
Хотя интерес к сатанизму вообще-то неудивителен, поскольку в рамках авраамической картины мира мотивация сатанистов не может иметь никакого вразумительного объяснения.
Естественен вопрос: «Может, они знают что-то такое, чего не знают другие?»
Выяснилось, что не знают. Выяснилось, что сатанизмом — по крайней мере, в Сети, — именуют некий набор мизантропических аффирмаций или мантр, в теории должных помочь тебе сохранить свою индивидуальность, не влиться ни в какую систему и всячески самосовершенствоваться. На практике — утрированный вариант любой мрачной молодёжной субкультуры, да ещё и с возбуждающим паранойю имечком.